Исторически малонаселенный, но плодородный в сельскохозяйственном отношении район Бэрэган был выбран коммунистическим режимом для наказания около 40 000 человек, которых он считал классовыми врагами. Все свидетельства тех, кто провел несколько лет своей жизни в этой восточной части Румынской равнины, некоторые из них также записаны Центром устной истории Румынского радиовещания, описывают одни и те же условия жизни в 1950-х годах.
В 1951 году коммунистический режим начал отправлять в Бэрэган людей, чтобы наказать их за то, кем они были: крестьян из среднего класса, некоторых представителей немецкого, сербского, венгерского и арумынского меньшинств, а также румынских бессарабцев, бежавших из оккупированной советскими войсками Бессарабии в 1944 году. Среди них была и ученица Елена Борош, которая бежала из Бессарабии с родителями на запад Румынии, в Банат.
«Я была в Сынниколау Маре, в сельскохозяйственном техникуме, когда они забрали моих родителей. Тогда, в одну ночь, не только из Баната и Мехединць, в одну ночь забрали всех. Но, как рассказали мне родители, в 12 часов ночи пришли работник секуритате — политической полиции, и милиционер и сказали, чтобы они собирали вещи, потому что им придется уехать. На следующий день мне позвонил отец и сказал, чтобы я срочно приехала домой, на первом же поезде, и что я найду их не дома, а на вокзале. Когда я приехала на вокзал, родители уже стояли с багажом на платформе и ждали меня. Как только я приехала, они тут же погрузили нас в вагон, и мы отправились в путь».
Страх людей был на пределе. Они не знали, куда их везут, и жили в ужасе перед страхом быть возвращенными в Советский Союз и сосланными в Сибирь. Елена Борош вспоминала свои первые впечатления о месте, где продолжалась ее жизнь.
«Когда мы приехали туда утром, в Николешть-Жиану, поезд остановился. Мой отец спросил у охранника, когда увидел, что поезд встал на мертвую линию, не поедем ли мы дальше. Охранник сказал, что мы останемся там. Приехало несколько пустых грузовиков, забрали у всех багаж, мы сели в грузовик, который отвез нас в Сату-Ноу. На самом деле никакой новой деревни не было, это было открытое поле. Деревня была нарисована, с улицами и участками для домов, каждый участок в 25 соток. Некоторые, где они останавливались, видели, что место пустое, и селились там. Там, где мы остановились, была посеяна пшеница, но местами стояли колья, и мы сказали, давайте остановимся здесь. Мы выгрузились там и остались под открытым небом. И мы задавались вопросом, что же нам делать».
Первую ночь они спали под открытым небом, укрывшись одеялами и ковриками. На следующий день люди начали строить себе дома, первыми были землянки. Затем они вырыли колодцы для воды. Через неделю приехали власти и отправили людей на ферму для сбора хлопка. Василе Неницэ в детстве тоже был депортирован в Бэрэган. Он помнит, в какое пустое место их привезли, их с родителями и других людей, с которыми они разделяли беду.
«В Бэрэгане было очень жарко. Воды не было, нам привозили воду в цистернах из Борча, люди ходили за водой, и мы долгое время пили ее. Многие люди заболели от этой воды. Самая большая боль, которую я помню, я был еще ребенком, мне было 11 лет, это то, что в первый год они сделали очень большое кладбище. Многие не пережили ту зиму, особенно старики из Баната. Климат в Банате был умеренным, здесь же было холодно. Была суровая зима, и они не смогли устоять. Многие умерли. И так было повсюду, и в остальных селах Бэрэгана, не только в нашем районе. В Бэрэгане не было ничего, кроме открытых полей. Деревья росли редко, по одному на 100-200 метров. Это был Бэрэган, перед глазами простиралось одно поле! А когда налетали ветры и вихри, как в романе «Репейники Бэрэгана», бывало еще хуже!».
Василе Неницэ также вспоминал, как сама Ана Паукер, министр иностранных дел в коммунистическом правительстве, приехала туда, чтобы призвать депортированных строить себе дома.
«Она прилетела на вертолете и приземлилась там. Перед этим приехала милиция и била в барабан по деревне, чтобы все собрались в определенном месте. Мы не знали, для чего, и там же нам сказали, что мы должны строить дома. И они создали бригады по 8-10 человек и установили порядок строительства домов. Их строили из битой земли, клали доски и насыпали землю. Они колотили землю колотушкой, пока не поднималась стена. И делали дома с двумя комнатами и кухней, крытые. Они приносили нам дерево для дверей, окон и крыши, а также рогоз для кровли».
После четырех лет тяжелейших испытаний в 1955 году власти разрешили депортированным ехать, куда они хотят. Большинство предпочло вернуться в родные места, оставив после себя экстремальный жизненный опыт.