Вторая часть интервью с Михаилом Павловичем Шишкиным
В прошлое воскресенье мы представили вам первую часть интервью, которое известный русский писатель и диссидент Михаил Павлович Шишкин дал русскому отделению ИРР будучи в румынском городе Брашове, куда он был приглашен на литературный фестиваль NOD. Вот и вторая часть этого интервью.
Юстина Бандол, 19.10.2025, 18:19
В 2024 году впервые был вручен литературный приз «Дар» для русскоязычных авторов, учрежденный по инициативе Михаила Павловича. Мы попросили нашего гостя рассказать об этом призе.
Мы действительно сейчас живем на абсолютном переломе в культуре на русском языке, потому что много-много лет режим использовал литературу и продолжает использовать. И режим хочет иметь монополию на все, в том числе на литературу, на язык. Раз люди говорят по-русски, значит, они наши холопы. Та территория, где они живут, это наша территория. А писатели это те, кто должны объяснять, почему все, кто говорят по-русски, должны быть нашими холопами. Значит, мы давно уже пережили это. Понятие „русская литература” осталось в учебниках. Произошел переход к литературе на русском языке. Писатели, которые пишут в Украине на русском языке, которые пишут в Израиле на русском языке, которые пишут где угодно, в Аргентине, в Америке на русском языке, это не русские писатели и они делают не русскую литературу, они делают свою литературу, понимаете? И эта литература принадлежит мировой литературе. Вот как теперь все это происходит? Такой перелом в русской культуре, как он произошел сейчас, происходил 100 лет назад, когда после революции русская культура как бы уехала в эмиграцию и разделилась: там осталась советская культура, здесь на Западе русская культура. Но та катастрофа, которая произошла сейчас, нельзя сравнить с тем, что было тогда. Потому что тогда в России, в Советском Союзе, наивно поверив в слова, что мы строим светлое будущее, мы строим социализм, несем счастье всему человечеству, осталось огромное количество талантливых людей. Очень быстро их всех убрали, очень быстро их всех уничтожили – но тогда они были. Сейчас уехали все. Как сравнить Маяковского и Шамана, понимаете? Сейчас выскребли абсолютно все. Та литературная жизнь, которая была в конце прошлого века, в первые десятилетия этого века в России, свободная – это были куча издательств, куча литературных премий, литературных фестивалей, ярмарки, так должна существовать литературная жизнь – все это оборвалось. И здесь теперь приходится все практически начинать с нуля. И этим должны заниматься люди без какой-либо поддержки государства. И в этом шанс освободиться от проклятия этой территории. То есть сейчас у культуры на русском языке появился шанс стать частью мировой культуры, не являясь больше частью вот этой страны. Это и есть свобода, это огромная ответственность. И вот, инициатива что-то сделать это привилегия свободных людей. Потому что там, режим в России из поколения в поколение воспитывал послушных исполнителей. Любая инициатива наказывалась. Поэтому здесь замечательно, что есть люди, которым это нужно, которым нужна культура, которым нужен театр, которым нужны книги. И вот создается огромное количество новых издательств на русском языке. В Берлине книжная ярмарка Бабель-плац русскоязычная, в Праге – вот сейчас я был уже второй раз – книжная ярмарка, Пражская книжная башня. Я думал: как я могу помочь вот этому процессу восстановления литературной жизни? Что я могу сделать? Я подумал, что одним из инструментов – инструментов должно быть много – вот одним из инструментов может быть литературная премия, которая поможет тем авторам, которые сейчас пишут по-русски, пробиться через стену переводов, выйти на мирового читателя. Потому что в последние 20-30 лет с русского языка на все языки мира переводилось огромное количество книг. По одной простой причине: основные затраты это затраты на перевод; все гранты на перевод шли из Москвы. Все закончилось, Москва не будет платить за перевод текста, написанного иностранным агентом. И вот главным призом является грант на перевод на немецкий, английский и французский язык.
Получило ли жюри премии заявки из России, спросили мы Михаила Павловича.
Сейчас все расскажу. Значит, я никогда не делал литературные премии, я не знал, как это делать. Поэтому я просто поделился моей идеей с моими друзьями, швейцарскими славистами, профессорами. Они поддержали. Мы сделали Verein, так что у нас как бы швейцарская премия это Verein. И дальше я написал всем людям, которые мне важны, которые представляют лицо современной культуры. Это не только писатели, это музыканты, это театральные режиссеры, это художники. На сайте премии есть лица премии. И вот там прямо видно, кто у нас соучредитель. Это лучшие представители современной культуры. И меня все поддержали. И жюри премии мне очень важно было. У меня же есть опыт какой-то работы с премиями, в России я единственный автор, который получил все три главных премии. Поэтому я вижу, что нужно взять оттуда, какой опыт, от чего нужно обязательно отказаться. Вот мне всегда не нравилось, что жюри это пять-шесть человек за закрытой дверью, они что-то между собой там решают. Нет. Все должно быть открыто, в жюри должно быть очень много людей. Поэтому, если вы посмотрите на сайте, у нас члены жюри почти 30 человек, это известные писатели, литературоведы, переводчики, критики. Они читают книги, каждый может выбрать одну, две или три книги. И потом по тому, кто получил больше голосов, определяется победитель. Нам прислали в прошлом году 150 книг отовсюду, из России тоже. И у нас есть совет экспертов – это известные критики, литературоведы, филологи. Они отобрали шорт-лист, 12 книг. И это все помогло. Понимаете, тут помогло привлечь внимание читателей к этим книгам, помогло издательствам. Задача не в том, чтобы определить, кто лучше, задача в том, чтобы помочь. Никакая премия не может сделать книгу гениальнее, чем она есть. И это задача премии «Дар». А название мне очень нравится, это название последнего написанного по-русски романа Набокова, Дар. Во всех значениях, мне кажется, очень удачное название для премии. И задача премии не то, чтобы найти какой-то гениальный роман. Гениальные романы не посещают планету Земля каждый год. Может быть, они не посещают планету Земля каждое десятилетие. Задача этой премии помочь писателям, издательствам и читателям сейчас. Но вы знаете, что, во-первых, как только я стал организовывать эту премию, сразу получил награду от моей родины: меня объявили иностранным агентом. Значит, я враг теперь. Вы знаете, что это значит: что мои книги все изъяли. Когда я был школьником, я ненавидел математику, физику, химию. Я только книги читал. Я очень хорошо помню: учитель математики, она просто меня выгнала с урока. Я пошел в библиотеку. Я очень хорошо помню, как я злой сижу в библиотеке, смотрю на эти книги – школьная библиотека – и думаю: вот я вырасту, стану знаменитым писателем, вот здесь на этой полке будут стоять мои книги, вот они меня пригласят, и я приеду и буду выступать здесь, в этой школьной библиотеке. Да, это так понятно. Так нормально, так должно быть, что ты вырастаешь, что твоя школа тобой гордится и твоя школа поставит твои книжки в школьные библиотеки. И этого не будет, потому что я там враг, и мои книги изъяли из библиотек. Это больно, просто больно. Так теперь, может быть, вы не знаете, что вчера снова премия «Дар» была во всех медийных ресурсах в России, потому что теперь премию «Дар» объявили иностранным агентом. Теперь премия «Дар» враг страны. Я даже не знаю, как это комментировать.
Лауреат прошлогодней премии «Дар», Мария Галина, отказалась ее принять, так как считает, что русскоязычная культура должна пока сделать шаг назад, поскольку она использована в качестве предлога и оправдания для войны против украинского народа.
Я очень был рад, что в прошлом году нам прислали книги русскоязычные издательства из Украины, что у нас в шорт-лист прошли три или четыре писателя с украинскими паспортами. Но они все живут не в Украине. Единственная писательница, которая жила в Одессе, это была Мария Галина. Она написала прекрасную книгу, дневник войны, о том, как она приехала из Москвы и попала под эти бомбежки, как все происходило. Вот это ее переосмысление всего: как же так? С русской культурой что происходит? Я был очень рад – я сам за нее проголосовал – что большинство членов жюри, 30 человек, тоже проголосовали за эту книжку. Очень был рад, что она стала первым победителем. И она участвовала во всем процессе. Немецкое телевидение снимало фильм о премии «Дар», где я выступал, и они тоже взяли интервью у Марии Галиной, которая была очень рада, что ее книга вошла в шорт-лист и так далее. Но когда она узнала, что она стала победителем, произошло то, чего я больше всего боялся. Нужно понимать ситуацию сейчас с русским языком в Украине, с русскоязычными писателями. Они находятся под очень большим давлением. И я всегда дружил с украинскими писателями. И когда война началась, мы выступали вместе с Андреем Курковым, который сегодня будет здесь, в Осло, вместе. Был потрясающий вечер, солидарность. Так и должно быть. Вот русские писатели и украинские писатели вместе против войны. Я выступал вместе с Юрой Андруховичем, и у нас был прекрасное вместе с ним выступление на фестивале в Норвегии тоже. И после этого начался против него такой shit storm в украинских медиах. Он мне показывает: „Миша, смотри, что мне пишут на Фейсбуке коллеги.” Это все есть в интернете, все это можно найти. Цитирую: „Каждый русский, независимо от того, он за Путина или против Путина говно! Ты дотронулся, ты воняешь.” Это я просто привел пример к тому, чтобы понять, под каким давлением находятся писатели, которые пишут на русском языке в Украине. Ситуация очень тяжелая. Вот сейчас не знаю, откуда будут приходить книги, отвечая на ваш вопрос, во второй сезон, вот мы с первого сентября открыли, уже сейчас до середины октября приходят книги из разных издательств. Будут ли книги из Украины, будут ли книги из России, где мы теперь как бы сборище террористов и экстремистов, я не знаю. Но мы вернулись к ситуации Советского Союза абсолютно, когда печататься на Западе было предательством родины, поэтому люди печатались под псевдонимами. Поэтому теперь как бы каждый, кто живет в России и хочет печататься в свободном мире, берет ответственность на себя, готов он рисковать, не готов он рисковать. Чудовищно, что мы все это проходили, что вот эта русская история опять укусила себя за хвост. Без конца все то же самое. Литература всегда в России, к сожалению, играла не ту роль, которую она должна играть – и которую играет на Западе. На Западе это развлечение людей. А в России литература – это не развлечение, это или жизнь, или смерть. Понимаете, когда Шаламов писал свои Колымские рассказы, он не думал о том, что он заключит контракт с издательствами. Он писал не для того, чтобы получать там темы, для того, чтобы sales были хорошие. Он писал по другой причине. И вот мы опять возвращаемся в ту же ситуацию, когда литература в России это не просто литература, а это что-то больше. Это речь идет о выживании, человеческом достоинстве.
Мы задали Михаилу Павловичу Шишкину классический вопрос: Толстой или Достоевский?
Безусловно, Толстой. Вот прочитайте мою книгу, мои эссе русской литературы, мой текст о Толстом и мой текст о Достоевском, и все вам станет понятно.
И, наконец, мы попросили Михаила Павловича передать слово нашим русскоязычным слушателям.
Я хотел бы с вами поделиться своей надеждой, что страну, я считаю, уже не спасти, но можно и нужно спасать ее культуру. У нас теперь есть шансы огромные. Этого шанса спасти культуру нашу на русском языке не было сто лет назад у предыдущей эмиграции. У нас есть интернет, у нас есть высокие технологии. Каждый, где бы он ни находился на этой земле, он является одновременно и центром этой культуры, и ее производителем, и потребителем. Он является телом этой культуры. Вот мы все с вами, для кого важна культура на русском языке, мы являемся телом этой культуры. Дай Бог нам здоровья!
