Первая часть интервью с Михаилом Павловичем Шишкиным
В конце сентября в румынском городе Брашове состоялся первый выпуск нового амбициозного литературного фестиваля, на который был приглашен знаменитый русский писатель Михаил Павлович Шишкин, известный читателям по своим произведениям «Венерин волос», «Письмовник», «Взятие Исмаила», «Урок калиграфии» или «Моя Россия». К сожалению, эти книги больше не продаются в российских книжных магазинов, так как Михаил Павлович был недавно объявлен «иностранным агентом».
Юстина Бандол, 13.10.2025, 12:06
Уехав с родины 30 лет назад, Михаил Павлович Шишкин является ярым критиком Владимира Путина и его режима и отказался ездить в Россию после аннексии Крыма в 2014 году, хотя он является единственным писателем, удостоенным всех крупных российских литературных премий («Большая книга», «Русский Букер» и «Национальный бестселлер»), переведен на 30 языков и считается одним из самых выдающихся представителей современной русской литературы.
Мы спросили Михаила Павловича, есть ли связь между его работой романиста и гражданской активностью.
Есть принципиальная разница между литературой и публицистикой. Литература – это слишком большая пушка, чтобы стрелять по современным диктаторам. Потому что литература борется не с Путиным, литература борется с мировым злом. Почувствуйте разницу! Но и сидеть, смотреть, что происходит, и молчать, невозможно. Поэтому в романах моих никогда не будет никакой актуальной политики. Но и жить и не реагировать на то, что происходит, это значит молчать. А молчать это значит поддерживать то, что происходит. А мне важно сказать „нет”, потому что это происходит в России, потому что мы живем в войне. И я не наивный, чтобы думать, что книги, литературу, искусство, музыка могут предотвратить или остановить войну. Понимаете, литература не может остановить пушки. Но она дает надежду человеку, что мир сейчас не провалится в преисподнюю, не провалится в ад. Потому что Путины, Сталины, Гитлеры, они приходят и уходят. А Бах, Бетховен, они остаются, они всегда будут актуальны. Вот задачу литературы я для себя так сформулировал: если мой роман, который кто-то прочитает, не может вывести человека на улицу, на баррикады, сказать „нет” войне, чтобы его посадили в тюрьму; но если кто-то прочитает когда-то и задумается о своем человеческом достоинстве, это хоть как-то он повлияет на то, что человек подумает – а, наверное, самое в жизни главное это не квартиру приобрести и не хорошую машину купить, а подумать о своем человеческом достоинстве. А что это значит? Что я готов пожертвовать ради того, чтобы сохранить свое человеческое достоинство? Где вот та граница, где я буду терпеть, унижаться в этой жизни или где я сам выйду на улицу, чтобы защищать мое человеческое достоинство? Вот это может только искусство, вот это может только литература. И поэтому в этом смысле мои романы это тоже оружие.
Михаил Павлович Шишкин также рассказал нам о том, как он видит роль литературы в современном мире.
Говорить о том, что литература это какая-то панацея и что она может изменить мир… Мир может изменить только одно – это культура в целом, это просвещение в целом, это образование людей. Поймите, последние 200-300 лет происходит главная революция человечества, переход от племенного сознания к индивидуальному. И человечество сейчас вот разделилось. Между населением России и передовым человечеством пропасть. Это пропасть во времени. Потому что основное население России живет еще в прошлом, они живут племенным сознанием, они идентифицируют себя со своим племенем. Наше племя хорошее, правильное, а все остальные племена наши враги, они хотят нас уничтожить, поэтому мы должны со всем миром бороться, защищать себя. А я живу уже в индивидуальном сознании. Только я один. Не племя мое, не мой вождь племени решает, что есть добро, что есть зло. Я решаю, что есть добро, что и есть зло. И если я вижу, что мое племя совершает зло, я буду против моего народа, против моей страны. Вот этого в России люди не понимают. Вот этот переход от племенного сознания к индивидуальному возможен только через просвещение, только через образование, только через культуру, только через литературу. Поэтому любой режим в России, любая диктатура главным врагом будет делать культуру. Там сколько в России школ? Сотни тысяч, никто не считал. В каждой школе есть кабинет литературы, в каждом кабинете литературы висит портрет Льва Николаевича Толстого. Ни один учитель не повесит рядом с портретом Толстого его цитату „патриотизм это рабство”. Потому что единственное, что нужно режиму от культуры, это воспитывать патриотов, патриотов – читай „рабов”. Рабы, которые будут думать, что они защищают родину от врагов, но они будут защищать эту диктатуру, этот режим. Поэтому главная задача режима это чтобы не было никакого образования, не было никакой культуры. Из всего Толстого они возьмут только воспитание патриотов. Это будет ложь. И вся культура им нужна только для воспитания патриотизма. Поэтому если государство само не дает возможности через образование, через просвещение поменять ментальность, поменять сознание людей, от племенного к индивидуальному, то это может длиться сколько угодно. Значит, в России, чтобы поменять вот это сознание, нужно сначала сменить режим. А чтобы сменить режим никаких мирных средств не осталось. Когда началась война уже горячая против Украины, у меня была такая надежда, что наконец-то весь мир соберется, даст Украине достаточно оружия для того, чтобы победить этот режим на поле боя. Это единственная возможность победить путинский режим. И в первые месяцы войны казалось, что да, вот весь Запад соберется и поможет. Чем кончилось? Предательством. Все демократические страны предали Украину. Они меня предали. Они лично предали мою борьбу, мою надежду. Значит, теперь, когда главному диктатору главная демократическая страна красную дорожку [расстилает] и президент аплодирует Путину, то ни о каком смене режима в России военным путем речи вообще не идет. Значит, там это все так и останется. Значит, там по-прежнему детей будут воспитывать патриотами. Посмотрите, что происходит в школах сейчас, на детей опять надевают военную форму и готовят из них пушечное мясо. Как это остановить?
Романы Михаила Павловича Шишкина пропитаны историей русского языка, русского литературного языка, русской культуры. Известно однако, что сама русская культура впитала в себя, в течение времени, какие-то черты русского империализма, антисемитизма, шовинизма: они есть и у Пушкина, и у Достоевского, и у Солженицына. Мы спросили Михаила Павловича, считает ли он, что нужно переосмысливать историю русской литературы с точки зрения антиколониального мышления.
Абсолютно правильный вопрос. Над этим вопросом я мучаюсь уже много лет. Но здесь, в самой постановке вопроса есть неправильность. Настоящая культура не может быть пропитана антисемитизмом, настоящая культура не может быть пропитана империализмом, колониализмом и так далее. Тогда это не настоящая культура, понимаете? И, конечно, пришло время давным-давно переосмыслить все, что было до нас с русской литературой. Потому что если есть русская литература, то как возможна Буча и так далее, вот весь этот клубок. Нужно понять, что культура всегда была заложницей в России, она никогда не представляла этот режим, она всегда была жертвой этого режима, она всегда боролась, настоящая культура, с этим режимом. И она как бы всегда проигрывала. И мы сейчас снова опять проиграли. И обязательно должен быть момент переосмысления всего, что было написано до нас. Поэтому вот последняя моя книга – она не переведена еще на румынский, она вышла в прошлом году, она уже выходит на финском, на французском – она называется Мои. Ну, как Мой Пушкин у Марины Цветаевой. Мои это мои писатели, эссе о русской литературе. И вот там мой Пушкин, мой Гоголь, мой Гончаров, мой Тургенев, мой Толстой, мой Достоевский. Это взгляд на русскую литературу через призму этой войны. Вот в жизни каждого человека должен состояться один самый важный разговор, с его отцом и матерью. Но, как правило, он не может состояться, потому что… как когда утром, за завтраком, все спешат на работу, стойте, сейчас будем говорить о самом главном! Или там вечером, футбол сейчас начнется, отец, выключи футбол, сейчас будем говорить о самом важном! Вот у меня в жизни произошло это только после того, как они умерли. В моих романах произошел мой самый главный разговор с моими родителями. И вот для каждого писателя должен произойти самый главный разговор с теми, кто его создал. Меня создали эти писатели. И вот эта книга это мой самый главный разговор с ними. Как так получилось, почему мы всегда проигрываем? И что делать? Вот мы ведем круговую оборону против этого варварства, против этого режима, и мы опять проиграли. И что, сдаваться или вести дальше эту круговую оборону? Пусть даже зная, что мы не можем победить.
В более личном ключе, Михаил Павлович рассказал нам, что радует и что огорчает его в жизни.
Меня радует огромное количество вещей, как каждого человека. Утром ты просыпаешься – и как компьютер, да? Когда включается компьютер, перебор всего из чего ты состоишь, из всех программ, из всех материалов и всего написанного, из всего, что ты собирался написать. И это происходит, может быть, несколько секунд, может быть, несколько минут. Это результат вот этого включения, вот этого внутреннего компьютера: Боже мой! а жизнь-то удалась, раз я все это сделал, раз я все это делаю, раз я столько написал, раз у меня такие дети, раз у меня такая жена. Ну и так далее, и так далее. И все это приносит радость, конечно. А потом ты включаешь Telegram-каналы и смотришь, что произошло в мире за эту ночь. И вот никакой радости там, сколько я не смотрю, нет. Там все огорчает, потому что война идет. Конца не видно. Каждый день гибнут люди. Утром ты просыпаешься и смотришь опять, как в Киеве или там, в Харькове, из-под завалов достают детей. Ну, ничего, кроме еще больше ненависти вот к тем, кто ведет эту войну, это не вызывает.
Еще, что мне было бы важно – долго жить, чтобы дожить. Потому что, когда ты смотришь, как идет убийца и говорит, что вот, „медицина поможет мне дожить до 150 лет”, я очень хочу дожить до 151 года.
Вторую часть интервью с Михаилом Павловичем Шишкиным слушайте в следующее воскресенье.
